Выше закона может быть только любовь, выше правды лишь милость, а выше справедливости лишь прощение

Выше закона может быть только любовь, выше правды лишь милость, а выше справедливости лишь прощение

Выше закона может быть только любовь, выше правды лишь милость, а выше справедливости лишь прощение!

Апостола и евангелиста Иоанна Богослова называют апостолом любви за его любовь к Господу и любовь к людям. Жизнью своей он исполнил заповеди данные Христом: «Возлюби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всей душой твоей, и всем разумением твоим. И возлюби ближнего твоего, как самого себя». В этих двух заповедях весь закон и пророки, Ветхий и Новый Заветы, наше настоящее и будущее.

Любовь называют царицей добродетелей. Без неё не могут существовать все другие добродетели. Без любви они просто становятся пороками, страстями.

Вера без любви превращается в фанатизм, в обрядоверие, когда суббота заслоняет человека. Надежда без любви – отчаяние, печаль и уныние. Ум без любви – хитрость, а с любовью – это мудрость. Сердце без любви – камень или глыба льда.

Наш покойный Святейший Патриарх Алексий II сказал замечательные слова, просто потрясающие по своей силе: «Выше закона может быть только любовь, выше правды лишь милость, а выше справедливости лишь прощение!»

Любовь выше закона, выше правды и выше справедливости, ибо в основании милости и прощения лежит любовь, на ней и ей эти добродетели держатся. Поэтому справедливость без любви превращается в жестокость, милость в осуждение, а смирение без любви – лицемерие.

Вот что говорит прп. Иустин Попович о любви. ( Преподобный Иустин (Попович).ПУТЬ БОГОПОЗНАНИЯ. Гносеология святого Исаака Сирина.)

“Из молитвы рождается любовь”, как из веры рождается молитва. Добродетели единосущны между собой, поэтому и рождаются одна от другой. Л юбовь к Богу является признаком, что новая реальность, в которую человека вводят вера и молитва, намного лучше реальности предшествующей. Любовь к Богу и людям – результат молитвы и веры. Собственно, истинное человеколюбие невозможно без веры и молитвы.

В подвиге веры человек меняет мир: из ограниченного входит в безграничный, где жизнь не по закону чувственности, а по закону молитвы и любви. Святой Исаак особенно выделяет свое полученное благодатно-подвижническим опытом убеждение, что любовь Божия приходит от молитвы. “Любовь – плод молитвы” . Любовь может быть вымолена у Бога, но никак не может быть обретена без молитвенного подвига. Насколько человек верой и молитвой обретает познание Бога, настолько “любовь – дитя познания” .

Через веру человек отрекается от закона эгоизма, отрекается от огреховленной души своей; любя душу, он ненавидит грех в душе; молитвой он старается закон атеизма заменить законом теизма, страсти заменить добродетелями, жизнь по человеку заменить жизнью по Богу, и таким образом исцелить и оздоровить душу от грехов. Потому святой Исаак учит: “Любовь Божья заключается в самоотречении души”.

Нечистота и недуг души – это неестественные дополнения души; они не являются составляющими ее сущности, “поскольку чистота и здоровье – царство души”. Душа, недугующая от страстей, является самой подходящей почвой для взращивания ненависти, а “любовь можно обрести лишь тогда, когда душа исцелится”.

Любовь от Бога, “так как Бог есть любовь” (1Ин.4:8); “кто обретет любовь, облечется ею у Бога”. Бог не имеет границ, поэтому любовь безгранична и не знает меры. Кто любит через Бога и в Боге, одинаково любит всех без различия, и о таком человеке святой Исаак говорит, что он достиг совершенства. В качестве примера совершенной любви святой Исаак приводит желание святого Агафона: “Хотел бы найти прокаженного и взять тело его, и отдать ему свое”.

В царстве любви исчезают антиномичные противоположности разума; подвижник любви предощущает райскую гармонию в себе и в мире Божьем вокруг себя, так как подвигом веры он вышел из своего эгоистического, соллипсистского ада и вошел в рай божественных ценностей и совершенства. Святой Исаак говорит: “Рай – это любовь Божия, в которой есть наслаждение всеми блаженствами”. Не иметь любви Божией – это ад, “страдавшие в аду становятся страдающими от бича любви”. Когда кто-то обретает совершенную любовь Божию, он обретает совершенство. Поэтому святой Исаак советует: “Надо прежде обрести любовь, которая является первичным созерцанием Святой Троицы”.

Читать еще:  Несчастная первая любовь у девушки

Освобождаясь от страстей, человек постепенно освобождается от самолюбивого, эгоистического гоминизма и гуманизма, самолюбивой, эгоистической человеческости и человечности, выходит из сферы убийственного антропоцентризма и входит в сферу Троического Божества, где в душу человека нисходит великий, божественный мир, где противоположности и противоречия из категории времени и пространства перестают быть смертоносными и где ощущается победа над грехом и смертью.

Как измерить любовь?
Любовь измеряется жертвой.
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. (Иоан. 15:13)

Закон, справедливость и любовь

Может ли попасть под амнистию нераскаявшийся убийца?

Покойный Святейший Патриарх Алексий II однажды сказал замечательные слова: «Выше закона может быть только любовь, выше правды лишь милость, а выше справедливости лишь прощение!».

Закон, правда и справедливость – глубинная связь этих слов почти очевидна.

Закон основан на праве и должен быть справедливым, отражать правду, иначе это будет неправедный закон, несправедливый.

Не нам, увы, говорить о любви, которой мы не имеем в себе, и потому нет этой любви и между нами и вокруг нас – откуда же ей еще взяться вокруг нас, как не от нас самих.

Потому и не можем мы любовью оправдать нашего ближнего, поднявшись над законом.

Немаловажен вопрос о самом законе тоже, о его справедливости, поскольку неправедный закон только умножает несправедливость, равно как и неправедное применение любого закона, пусть даже и справедливого.

В 2009 году вся страна увидела видео ДТП в Иркутске, когда дочь чиновницы местного избиркома Шавенкова перепутала педали, и её «тойота» вылетела на тротуар, где шли сестры Пятаковы, в результате чего одна из сестер осталась инвалидом, а вторая погибла на месте.

Шавенкова даже не попыталась помочь пострадавшим, которые умирали перед ней на заснеженном асфальте — она неспешно вышла, даже не посмотрев на изломанных ударом её машины девушек, обошла автомобиль с правой стороны, достала из него сумку, чтобы найти телефон, а потом стала звонить.

Позже выяснилось, что звонила она совсем не в скорую помощь, а своим знакомым.

Связи высокопоставленной мамы Шавенковой проявили себя очень зримо: то следственные органы пытались изменить процессуальный статус этой автоледи с обвиняемой на свидетеля, то вдруг возникла странная история с психиатрической экспертизой, словом, были испробованы решительно все способы выведения виновной из-под уголовного преследования.

Только предельно резонансное освещение иркутской аварии во многих федеральных СМИ, вызвавшее вал откликов со всей России, а также четкие действия адвокатов пострадавшей стороны (вряд ли с ними не проводили соответствующую «работу») обеспечили доведение данного дела до суда.

Вот только законное судебное решение вновь потрясло всех, наверное, ничуть не меньше, чем видеозапись поведения подсудимой после ДТП.

Поскольку, как оказалось, в момент ДТП автоледи была беременна, то иркутский суд постановил виновницу аварии со смертельным исходом привлечь к уголовной ответственности, однако не сейчас, а по достижении её ребенком 14-летнего возраста.

Такая невероятная отсрочка сразу вызвала волну общественного недовольства, но приговор не был пересмотрен вышестоящей инстанцией и вступил в законную силу.

И вот, в прошедший понедельник Октябрьский районный суд Иркутска амнистировал Шавенкову , опираясь на постановление Госдумы, согласно которому под амнистию 2015 года могут попасть среди прочих лица, впервые совершившие преступление, и женщины, имеющие несовершеннолетних детей или детей-инвалидов.

Почему же наше общество так негативно отреагировало на эту амнистию? Казалось бы, закон соблюден, а погибшего человека все равно не вернуть, потому нет смысла ломать копья вокруг амнистированной автоледи.

Да, решение об отсрочке приговора уже само по себе выглядело определенным презрительным актом со стороны властных структур (напомним, суд – третья власть, после законодательной и исполнительной ветвей) в сторону возмущенных граждан, поскольку приговор с такой отсрочкой имеет к понятию наказания довольно условное отношение.

Однако возможность отсрочки в нашем законодательстве предусмотрена и потому решение суда является совершенно законным, хотя связь закона и справедливости в этом усмотреть почти невозможно.

Шавенкова оказалась, наверное, единственной преступницей, удостоенной столь мягкого применения закона. Мы не знаем аналогичных случаев отсрочек для убийц, но хорошо знаем о том, как многодетных матерей отправляют в колонии безо всякого снисхождения и отсрочки даже на сутки, и потому сравнение Шавенковой с прочими подсудимыми вызывает вопросы именно к справедливости применения закона – как видно, понятия закона и справедливости здесь как минимум не совпадают.

Читать еще:  Что делать, если любишь друга? Если любишь друга, что теперь делать

Никто не против избирательной мягкости закона по отношению к немногим, такое есть и будет всегда, однако мы против общей чрезмерной жестокости ко всем прочим. Именно на фоне подобной мягкости возникает отвратительное ощущение необоснованной жестокости (то есть – несправедливости) судебной власти по отношению ко всем прочим гражданам, к которым снисхождения не проявили, хотя закон это и позволял.

Кроме того, очевидно негативно выглядит поведение самой автоледи. Не только сразу после аварии, когда она даже не посмотрела в сторону сбитых ей сестер и никак не проявила даже минимального стремления помочь им – кто знает, может быть, оперативно оказанная первая помощь могла бы спасти погибшую.

Во время следствия и суда Шавенкова вела себя не как виновная в убийстве (пусть и непреднамеренном), не как преступница, но как некое презрительно-надмирное существо, вынужденное терпеть происходящее, но не желающее снизойти к нему.

«Ничего вы мне сделать не сможете, и я вас в упор видеть не желаю», — вот что было написано крупными буквами у Шавенковой на лбу. То есть – чхать мне на этот ваш суд и на вас вместе с ним, я здесь нахожусь только потому, что мне приходится тут побыть, мама так сказала, вот я и выполняю, а ни вы, ни закон, ни суд меня не беспокоят, понятно вам?

Похожее поведение мы видели и у Васильевой в судебных заседаниях – горделивая надменность, презрительные улыбки, гримасы высокомерного отвращения, смешанные с усталой снисходительностью ко всему происходящему – суетитесь сколько хотите, только ничего мне не будет, не на вашем ничтожном уровне все уже решено, спектакль скоро кончится и вам меня не достать.

Нет, речь не идет о том, что кто-то ждал от Шавенковой каких-то зримых проявлений раскаяния, как отражения некоего внутреннего процесса осознания содеянного и невозможности вернуть к жизни погибшую по её вине девушку.

Просто за все шесть лет, прошедших до амнистии, Шавенкова не сочла необходимым хотя бы выплатить пострадавшей сестре мизерную сумму в 200 тысяч рублей по судебному решению – не то что добровольно, но даже судебные приставы не могут от нее этого добиться уже несколько лет.

Вот теперь и скажите, откуда найти любовь и милость, чтобы простить и оправдать подобное несоответствие между законом, правдой и справедливостью?

Закон, справедливость и любовь

Может ли попасть под амнистию нераскаявшийся убийца?

Покойный Святейший Патриарх Алексий II однажды сказал замечательные слова: «Выше закона может быть только любовь, выше правды лишь милость, а выше справедливости лишь прощение!».

Закон, правда и справедливость – глубинная связь этих слов почти очевидна.

Закон основан на праве и должен быть справедливым, отражать правду, иначе это будет неправедный закон, несправедливый.

Не нам, увы, говорить о любви, которой мы не имеем в себе, и потому нет этой любви и между нами и вокруг нас – откуда же ей еще взяться вокруг нас, как не от нас самих.

Потому и не можем мы любовью оправдать нашего ближнего, поднявшись над законом.

Немаловажен вопрос о самом законе тоже, о его справедливости, поскольку неправедный закон только умножает несправедливость, равно как и неправедное применение любого закона, пусть даже и справедливого.

В 2009 году вся страна увидела видео ДТП в Иркутске, когда дочь чиновницы местного избиркома Шавенкова перепутала педали, и её «тойота» вылетела на тротуар, где шли сестры Пятаковы, в результате чего одна из сестер осталась инвалидом, а вторая погибла на месте.

Шавенкова даже не попыталась помочь пострадавшим, которые умирали перед ней на заснеженном асфальте — она неспешно вышла, даже не посмотрев на изломанных ударом её машины девушек, обошла автомобиль с правой стороны, достала из него сумку, чтобы найти телефон, а потом стала звонить.

Позже выяснилось, что звонила она совсем не в скорую помощь, а своим знакомым.

Связи высокопоставленной мамы Шавенковой проявили себя очень зримо: то следственные органы пытались изменить процессуальный статус этой автоледи с обвиняемой на свидетеля, то вдруг возникла странная история с психиатрической экспертизой, словом, были испробованы решительно все способы выведения виновной из-под уголовного преследования.

Читать еще:  Статус про парня его бывшую. Статусы про бывших девушек

Только предельно резонансное освещение иркутской аварии во многих федеральных СМИ, вызвавшее вал откликов со всей России, а также четкие действия адвокатов пострадавшей стороны (вряд ли с ними не проводили соответствующую «работу») обеспечили доведение данного дела до суда.

Вот только законное судебное решение вновь потрясло всех, наверное, ничуть не меньше, чем видеозапись поведения подсудимой после ДТП.

Поскольку, как оказалось, в момент ДТП автоледи была беременна, то иркутский суд постановил виновницу аварии со смертельным исходом привлечь к уголовной ответственности, однако не сейчас, а по достижении её ребенком 14-летнего возраста.

Такая невероятная отсрочка сразу вызвала волну общественного недовольства, но приговор не был пересмотрен вышестоящей инстанцией и вступил в законную силу.

И вот, в прошедший понедельник Октябрьский районный суд Иркутска амнистировал Шавенкову , опираясь на постановление Госдумы, согласно которому под амнистию 2015 года могут попасть среди прочих лица, впервые совершившие преступление, и женщины, имеющие несовершеннолетних детей или детей-инвалидов.

Почему же наше общество так негативно отреагировало на эту амнистию? Казалось бы, закон соблюден, а погибшего человека все равно не вернуть, потому нет смысла ломать копья вокруг амнистированной автоледи.

Да, решение об отсрочке приговора уже само по себе выглядело определенным презрительным актом со стороны властных структур (напомним, суд – третья власть, после законодательной и исполнительной ветвей) в сторону возмущенных граждан, поскольку приговор с такой отсрочкой имеет к понятию наказания довольно условное отношение.

Однако возможность отсрочки в нашем законодательстве предусмотрена и потому решение суда является совершенно законным, хотя связь закона и справедливости в этом усмотреть почти невозможно.

Шавенкова оказалась, наверное, единственной преступницей, удостоенной столь мягкого применения закона. Мы не знаем аналогичных случаев отсрочек для убийц, но хорошо знаем о том, как многодетных матерей отправляют в колонии безо всякого снисхождения и отсрочки даже на сутки, и потому сравнение Шавенковой с прочими подсудимыми вызывает вопросы именно к справедливости применения закона – как видно, понятия закона и справедливости здесь как минимум не совпадают.

Никто не против избирательной мягкости закона по отношению к немногим, такое есть и будет всегда, однако мы против общей чрезмерной жестокости ко всем прочим. Именно на фоне подобной мягкости возникает отвратительное ощущение необоснованной жестокости (то есть – несправедливости) судебной власти по отношению ко всем прочим гражданам, к которым снисхождения не проявили, хотя закон это и позволял.

Кроме того, очевидно негативно выглядит поведение самой автоледи. Не только сразу после аварии, когда она даже не посмотрела в сторону сбитых ей сестер и никак не проявила даже минимального стремления помочь им – кто знает, может быть, оперативно оказанная первая помощь могла бы спасти погибшую.

Во время следствия и суда Шавенкова вела себя не как виновная в убийстве (пусть и непреднамеренном), не как преступница, но как некое презрительно-надмирное существо, вынужденное терпеть происходящее, но не желающее снизойти к нему.

«Ничего вы мне сделать не сможете, и я вас в упор видеть не желаю», — вот что было написано крупными буквами у Шавенковой на лбу. То есть – чхать мне на этот ваш суд и на вас вместе с ним, я здесь нахожусь только потому, что мне приходится тут побыть, мама так сказала, вот я и выполняю, а ни вы, ни закон, ни суд меня не беспокоят, понятно вам?

Похожее поведение мы видели и у Васильевой в судебных заседаниях – горделивая надменность, презрительные улыбки, гримасы высокомерного отвращения, смешанные с усталой снисходительностью ко всему происходящему – суетитесь сколько хотите, только ничего мне не будет, не на вашем ничтожном уровне все уже решено, спектакль скоро кончится и вам меня не достать.

Нет, речь не идет о том, что кто-то ждал от Шавенковой каких-то зримых проявлений раскаяния, как отражения некоего внутреннего процесса осознания содеянного и невозможности вернуть к жизни погибшую по её вине девушку.

Просто за все шесть лет, прошедших до амнистии, Шавенкова не сочла необходимым хотя бы выплатить пострадавшей сестре мизерную сумму в 200 тысяч рублей по судебному решению – не то что добровольно, но даже судебные приставы не могут от нее этого добиться уже несколько лет.

Вот теперь и скажите, откуда найти любовь и милость, чтобы простить и оправдать подобное несоответствие между законом, правдой и справедливостью?

Источники:

http://lihhatsov-v-pr.livejournal.com/40614.html
http://www.golosagorodov.info/mnenie/zakon-spravedlivost-i-lyubov.html
http://www.golosagorodov.info/mnenie/zakon-spravedlivost-i-lyubov.html

Ссылка на основную публикацию
Статьи на тему: